амальгама, я хочу срисовывать тебя с истинного, обнаженно­го облика.
карандаш из табака за ухом, смягчи мою свободу.
выпить б на завтрак вместо привычного чаю красители твоих глаз,
и волноваться за твои раны в твоем нутре, из коего сочится дерзкая, немыслимая,­свертываемая фальшь
парадная война на поле боя
из уст Гения,
в чьей длани душа моя воя воет и резвится, сбиваясь время от времени с верного (на ту секунду) пути,
цыгане, коммунисты и либералы звучат не громко, но пронизывающе

я влюблюсь только в путеводителя-гида по твоему телу

— снять шлюху?

— сними

— а что я с ней буду делать?

Тим и я

А ты отбегаешь, шагов на десять, назад,

Если я делаю хоть один — вперед.

То, что было важно и нужно, равняется по нулям,

А в глаза — молчание пустое, равнодушный взгляд

Вчера, ночью я задал вопрос записной книжке Дональда Шимоды,

расркыл на любой странице,

а в голое держал вопрос,

«я буду счастлив?»

На что мне ответили

«Ты никогда не повзрослеешь»

и сны мне снова снились,

с окраины Вселенный,

и в голове все билась,

мечтателя весна.

Сегодня утром просыпаюсь, а мне пришла смс-ка,
Номер не знакомый, русский,
а написано было «я люблю тебя»;

Позже выяснилось, что это был мой Берлин,

тот самый, тот наркоман, с которым я встретил осень, поэт и немного сумасшедший,
С.Берлин